|
ГЕНЕРАЛ С. Л. МАРКОВ. Из журнала "Кадетская перекличка № 41 1986"
В нашей эмигрантской прессе довольно полно освещены Биографии вождей Белого Движения - ген. Алексеева, ген. Корнилова, ген. Врангеля, адм. Колчака, ген. Каппеля, ген. Деникина и др. Но незаслуженно мало мы знаем о генерале Сергее Леонидовиче Маркове, который сыграл важную роль при зарождении Белой борьбы и на несчастье России, не успев дать всё то что он мог, так-как был убит во 2-ом Кубанском походе, т.е. в первые месяцы этой борьбы.
С.Л. Марков родился в 1878 г., в офицерской семье. Окончил 1-й Московский кад. корпус, затем Константиновское Артиллерийское училище, а потом Академию Ген. Штаба, которую блестяще окончил в 1904 году и пошёл на войну с Японией.
В 1909 г.он уже подполковник, а в 1911 г. назначается штатным преподователем Военной Академии. Во время Мировой войны он Нач. Штаба 4-ой Стрелк. „Железной бригады", которой командовал ген. Деникин. Потом в течении 14 месяцев командовал 13-ым Стрел. полком в той же бригаде и вписал в её историю славные боевые страницы. Достаточно сказать, что за это время он получил орден Св. Георгия, Георгиевское оружие и был дважды представлен к чину генерала за боевые отличия. Но из-за его молодости эти представления отклонялись. Позднее же он всё таки был произведен в генеральский чин.
Ген. Деникин в „Очерках Русской Смуты" писал: „Помню дни тяжелого отступления из Галиции /1915 г./, когда за войсками стихийно двигалась, сжигая свои дома и деревни, обезумевшая толпа народа, с женщинами, детьми, скотом и скарбом... Ген. Марков шёл в арьергарде и должен был немедленно взорвать мост через р. Стырь у которого столпилось живое человеческое море. Но горе людское его тронуло, и он шесть часов ещё вёл бой за переправу, рискуя быть отрезанным, пока не прошла последняя повозка беженцев." Там же ген. Деникин пишет: „Однажды я потерял совсем надежду увидеться с ним /Марковым/. В начле сент. 1915г. во время славной для дивизии первой Луцкой операции, левая колонна, которой командовал Марков, прорвала фронт австрийцев и исчезла. Австрийцы замкнули линию. Целый день не было никаких известий, Наступил вечер. Встревоженный участью 13-го полка я выехал к высокому обрыву, наблюдая противника и безмолвную даль. Вдруг издалека, из густого леса, в глубоком тылу австрийцев раздались бравурные звуки полкового марша 13-го Стрелк. полка. Отлегло от сердца. —„В такую кашу попал - говорил потом Марков - что сам черт не разберёт где мои стрелки, где австрийцы; а тут ещё ночь подходит. Решил подбодрить и собрать стрелков музыкой". Его колонна тогда разбила противника, взяла орудия, тысячи две; пленных и гнала австрийцев в беспорядке бегущих к Луцку. „Очерки Русской Смуты" Т. 1, стр. 96/.
В первые дни революции ген. Марков по дороге в Минск оказался в Брянске. Там на вокзале ему пришлось пережить солдатский бунт многочисленного гарнизона, сопровождавшийся арестами и избиением офицеров. Среди арестованных был и ген. Марков. Толпа бесновалась, положение грозило самосудом. Находчивость Маркова спасла всех. Он, стараясь перекричать всех, обратился к толпе. Это была его первая митинговая речь. А оратор он был первоклассный. Он закончил её такими словами: -„Если бы тут был кто-нибудь из моих железных стрелков, он сказал бы вам, кто такой генерал Марков!" —„Я служил в 13-ом Стрелковом полку" - отозвался какой-то солдат из толпы. —„Ты?" Марков с силой оттолкнул несколько окруживших его людей, быстро подошёл к солдату и схватил его за ворот шинели. —„Ты? Ну, так коли! Неприятельская пуля меня пощадила в боях, так пусть покончит со мной рука моего стрелка!"— Толпа заволновалась ещё больше, но уже от восторга. И Марков с другими арестованными офицерами, при бурных криках „Ура" и аплодисментах толпы уехал в Минск.
Великую войну ген. Марков окончил Начальником Штаба Юго-Западного фронта. На этой должности, летом 1917г. он за связь с ген. Корниловым арестовывается Керенским и оказывается в Быховской тюрьме вместе с Корниловым.
После Октябрьского переворота, сбрив бороду и усы и загримировав себя под пролетария, он бежит и один из первых пробирается к ген. Алексееву на Дон. На следующий день по прибытии, не успев привести себя в порядок, он вместе с ген. Деникиным посещает только что сформированную офицерскую роту. Деникина уже все знали, но всех заинтриговал человек его сопровождающий - в старом пиджаке явно не с его плеча, в обширных и украшенных бахромой брюках. Неизвестный не носил ни усов, ни бороды, но был заросший и давно небритый. На него невозможно было не обратить внимания не только из за его странного вида, но и из за какой-то скрытой силы и одновременно теплоте излучаемой всей его фигурой. Он интересовался всем что касалось жизни роты, начиная с оружия, пищи, чем укрываются добровольцы когда спят и т.д. Один офицер, сгорающий от любопытства, спросил его: - А какой ваш чин?— —А как вы думаете? — ответил ген. Марков. —Поручик? — —Давненько это было. Уже и забыл. — Такой ответ заставил офицеров прибавить два чина: —Капитан? — —Бывал и капитаном. - засмеялся Марков. —Полковник? — спросили его, уже начиная подозревать что-то неладное. —Был и полковником! — —Генерал? — и даже зажмурились, уж вид-то был больно не подходяший. —А разве вы не помните, кто был в Быхове с ген. Корниловым? — —Генерал Марков? — —Я и есть! —
Так произошло первое знакомство добровольцев с ген. Марковым. В первые дни, не имея ещё определённого назначения, он уделял много внимания молодежи, среди которой он сразу завоевал уважение и любовь. Он особенно часто посещал юнкерскую батарею, состоявшую главным образом из юнкеров Констант. и Михаил. училищ. —„Мне особенно приятно вас здесь видеть - юнкеров двух артил. училищ, честью которых я всегда дорожил. Константиновское я окончил, в Михайловском я преподавал" - сказал он, знакомясь с юнкерами. Он как-то читал им лекцию о патриотизме. Говорил о прошлому России, о том что Россия переживает сейчас. О том как в прошлом лучшие люди во имя спасеня отечества приносили в жертву свою жизнь. —„Легко быть честным и смелым, но лучше умереть, чем прозябание в нашей униженной и жалкой стране!" - так закончил отм свою лекцию. Это были не громкие слова оратора, - так он чувствовал, таким он был сам - честным и храбрым, вскоре, сложившим за Отечество свою голову.
С этими юнкерами ген. Марков встречал Новый 1918-ый год,, Пьянства не было, было немного глинтвейна. Пели с подъёмом „Братья, все в одно моленье души Русские сольем." Была дружеская беседа, её закончил ген. Марков такими словами: - „Сегодня дли многих из нас это последняя застольная беседа. Многих из собравшихся здесь не будет между нами к следующей встрече. Вот почему не будем ничего желать себе, нам ничего не надо кроме одного: Да здравствует Россия!"
В начале января 1918 г. ген. Деникин принял командование над всеми частями Добровольческой Армии в Ростове и Таганроге. Начальником его штаба стал ген. Марков, на которого легла задача срочного завершения формирования частей и приведения их в боевую готовность. В связи с новыми формированиями неимоверно распухли штабы. Он потребовал их максимального сокращения, в соответсвии с численностью их частей. Он стал грозой „штабной психологии", за что его не взлюбили одни, но полюбили и оценили все рядовые добровольцы, чувствуя в нём близкого им по духу начальника.
Приток добровольцев шел очень медленно. Надежды на большой приток пополнений из Центральной России не оправдались. Донское казачество в начале не поддержало. Атаман Каледин, разочаровавшись в своем казачестве, застрелился. А большевики продолжали давить со всех сторон. Надвигалась катастрофа...
Ген. Корнилов, чтобы спасти армию, решил уходить на Кубань. Эвакуация Ростова была поручена ген. Маркову. Вот как описывает ее один из участников:
„В ночь с 9-го на 10-ое февраля город был как вымерший — в окнах темно, холодный ветер несет снег и сухую пыль. Кое-где раздаются ружейные выстрелы. Только на углу Таганрогского проспекта и Садовой (главная улица Ростова) оживление: там собралась небольшая колонна войск, но все покрывает громкий, твердый и категорический голос ген. Маркова. Он в белой высокой папахе, которая видна издалека. Вот стоит бронеавтомобиль. — „Когда колонна двинется — взорвать его! — приказывает генерал — у нас нет бензина!" Там же стоят несколько пыхтящих грузовых машин, на которые грузятся пулеметы. — Это еще что? Да вы с ума сошли? Ведь я сказал, что у нас нет бензина — — перегрузить на лошадей!" Ген. Маркову докладывают, что достать лошадей и повозок невозможно. — „Чушь!" — коротко бросает он и подойдя к пожарному сигналу, прикрепленному к столбу, ударом разбивает стекло. Не прошло и 15-ти минут как из темноты прикатила пожарная команда. —„Стой! — приказывает генерал — Распрячь лошадей!" — Напрасно протестовал лихой бранд-майор. Холеные пожарные кони стали в строй пулеметной команды 1-го офиц. батальона...
10-го февраля 1918 г., около Аксая, Белая Армия перешла на Другую сторону Дона. Переправу главных сил начал ген. Алексеев, который пешком, опираясь на палку и как бы ею ошупывая крепость льда, перешел Дон. На другой стороне Дона, в станице Ольгинской, гн. Корнилов решил остановиться и произвести реорганизацию армии. Армия главным образом была сведена в три полка — Сводно- Офицерский, Корниловский и Партизанский (впоследствии Алексеевский). Командиром Сводно-Офицерского был назначен ген. Марков. Принимая полк, он обратился к офицерам с речью:
— Немного же вас здесь! По правде говоря, из трехсоттысячного офицерского корпуса я ожидал увидеть вас больше. Но не огорчайтесь! Я глубоко убежден, что даже с такими малыми силами мы совершим великие дела. — (Увы, как известно, судьба решила | иначе. Б.П.) — Приказом Верховного Главнокомандующего, имя которого хорошо известно всей России, ген. Корнилова, я назначен командиром Офицерского полка, который сводится из ваших трех батальонов, роты моряков и Кавказского дивизиона. Командиры батальонов переходят на положение ротных командиров, ротные командиры на положение взводных. Ну и тут вы, господа, не огорчайтесь: здесь и я с должности начальника штаба фронта фактически перешел на батальон!"
Едва ген. Марков произнес это, как ком-р 1-го батальона, полк, Борисов, заявил: — Я считаю для себя невозможным с должности ком-ра полка (он был таковым во время войны) перейти на роту!" — Без единой минуты промедления ген. Марков резко оборвал его: — "Полковник, вы мне не нужны! Назар Борисович (полк. Плохинский), примите роту!" — Затем, не останавливаясь на только что происшедшем инциденте, ген. Марков продолжал: — „Штаб мой будет состоять из меня, моего помощника, полк. Тимановского и доктора Родичева, он же будет и казначей".
Генералу Маркову было чуждо тщеславие и он не признавал его у других. Свой офицерский полк он свел фактически в батальон. Никаких промежуточных инстанций между ком-ром полка и ротами. Все в строю, все на передовой линии и ком-р полка сам руководит боем.
Марковцы /так начали называть Офицерский полк/, как траур по порабощённой России, надели чёрные погоны. Их полковым значком стал черный флаг с крестом Андрея Первозванного.
Первый бой Белой армии, по дороге на Кубань, был 21 марта 1918 г. за село Лежанка /Ставропольская губ./ Село было занято красной, возвращавшейся с Кавказского фронта, 39-ой пех. дивизией. Красные подготовились к бою и окружили село окопами и тем не менее бой окончился полным разгромом красных. Героем боя был ген. Марков, который во главе своего полка лобовой, молнеиносной атакой взял мост через р. Ягорлык и этим решил успех боя.
Огромный успех первого боя Офицерского полка, незначительные потери /четверо убитых и несколько раненых/, восторг офицеров своим командиром, влили уверенность в дальнейшие успехи полка и армии.
Кубанский поход это напряжённая цепь ожесточённых, почти ежедневных боёв, при чем в каждом из этих боёв решалась судьба армии и похода. Почти в каждом бою Марковцы принимали участие и каждый раз белая папаха Маркова была впереди, в самых опасных и ответственных местах, часто в цепи, где решалась судьба боя. Ген. Марков никогда не щадил себя. В его присутствии люди преображались, заражаясь его стремительной энергией и бесстрашием. Всегда бодрый и уверенный, он умел шуткой, метким словом поднять дух. http://xxl3.ru/kadeti/gen_markov.htm |
